Правда о русском характере

Задача этого раздела проста - развеять (подчас абсолютно дурацкие) мифы о русском характере, навязанные непонятно какими силами, и показать, каков он, этот характер на самом деле. Что чувствуют, чем руководствуются и как себя ведут настоящие русские люди.

Александр Васильевич Пахтусов задаётся этим вопросом как основополагающим в своих воспоминаниях: "Мы живём в интересное и сложное время, когда на многое начинаем смотреть по-новому. Заново открываем и переоцениваем наше прошлое, которое мы знаем поверхностно, как сумму фактов, имён, дат, открытий науки и техники, шедевров искусства. Но кто был тот самый мужик — Иван, который дал нам Сусанина, Минина, Кулибина, Кононенкова, Сиротинина, Жукова?
Что его заботило, радовало, тревожило, чем он занимался, как трудился, о чём мечтал, рассказывал, пел, что передавал своим детям, внукам?
Предлагаю для домашнего чтения записки, стремясь вызвать и удовлетворить интерес к семейной истории, натолкнуть на размышления о нитях, связывающих прошлое и настоящее, посмотреть на себя как на прямых потомков и наследников…"

И в дальнейшем тексте автор не раз обращается к этому вопросу. В одном фрагменте приводит он воспоминания о своём деде Михаиле Петрове Пахтусове (1867-?1945), который вполне может служить и собирательным образом настоящего русского человека (вопреки расхожим клеймам): "фигура колоритная: характер независимый, но сильно молчаливый. Семья порядочная <...> Задача стояла трудная: необходимо всех прокормить, одеть, дать всем ремесло. Но по меркам деревни - самостоятельный хозяин, держался за землю, хозяйство крепкое, не бедное: два дома, две бани, свой овин, рига, сарай, амбар, погреб, три коровы, две лошади, птица, овцы…
Нрава открытого, доброго, общительного. Худощавый, широкое лицо с русской бородой, курносый, блондин с голубыми глазами, семьянин. Всё мог по дому делать: подшивал валенки, плотничал, отбивал косы <...> Был гостеприимен. Зайдёшь, бывало, невзначай, когда у деда гости, всегда для тебя найдётся гостинец - кусок пирога, пышка, кусок сахару. Удивительное это крестьянское гостеприимство. Дед и все дяди с жёнами при любом застолье любили и умели петь <...> Не надо думать, что раньше только плохое было. Напрасно. Что заменит в жизни добрые человеческие отношения? Вот они-то и были для меня дороже золота. Сейчас чуть ли не все помешаны на наживе, деньгах, корысти…
Дед имел свои странности. Например, не сядет за стол, если ему не подадут серые щи из капусты с сухарями. При простуде не признавал никаких лекарств. Ну, разве рюмку водки, либо принятие “ингаляции” над большим чугуном с горячей картошкой, укрывшись тулупом, и баню. Простуду как рукой снимает. В сороковых годах сам веял рожь на колхозной риге, косил, но затем сильно оплошал <...> Редкостное жизнелюбие, мало таких людей встретишь теперь: колючие, раздражительные, ломает время, растворяет душу, как в кислоте.".

Можно на секунду остановиться и подумать, как эти настоящие воспоминания соотносятся со всей той брехнёй, которой пытаются охаять русского человека, превознося при этом добродетели других народов.

Чуть раньше, во вступлении к повествованию, где А.В. Пахтусов приводит своё, народное, видение вопросов истории российского государства и народа с привлечением различных источников, он даёт и другое, обезличенное описание русского психотипа (во многом, вольный пересказ В.О. Ключевского): "Расчётливый великоросс любит подчас очертя голову выбрать нерасчётливое решение, капризу погоды противопоставлять каприз собственной отваги, дразнит счастье, играет в удачу — что называется, играет на авось. Он приучился к чрезмерному кратковременному напряжению сил (весна, лето), работать скоро, лихорадочно, споро, а потом продолжительно отдыхать (осень, зима). Он боролся с природой в одиночку, молчаливо. Он лучше работает, когда один. Вообще, осторожен, замкнут, даже робок, себе на уме, необщителен, лучше в начале дела, чем конце, неуверенность возбуждает в нём силы, а успех роняет их, он глупеет от признания своего ума, выучился больше замечать следствия, чем ставить цели, воспитал в себе уменье подводить итоги, это уменье и есть что мы называем «задним умом крепок», но это не то же, что задняя мысль. Он часто производит впечатление непрямоты, неискренности, думает надвое, но всегда идёт прямо к намеченной цели, не оглядываясь, мыслит и действует, как хочет.".

На протяжении всей истории русскому народу приходилось испытать множество испытаний. Что же является залогом того, что при этом он, несмотря ни на что, выживал и развивался?

Секрет этот совершенно прост, выражаясь простым языком, "размножались хорошо, детей много рожали" (как-то так говорит со своей мудрой простотой Александр Семёнович Смирнов, народный поэт и этнограф).

И в книге А.В. Пахтусова на этот счёт имеются чёткие объяснения:

"Людей в селе жило немало. Жили все одинаково: ни бедно, ни богато. Семьи были многодетными, не редкостью было шестеро-семеро детей.";
"Частушек было видимо-невидимо. Они не имели авторов, были просты, мудры, незатейливы, поэтому каждому под силу, и сразу врезались в память. В них отражались быт, жизнь, природа, прилежность в труде, высмеивались пороки, страсти, воспевалась любовь со всеми своими гранями, честность, судьба, мечты. Как и пляски, частушки уходят корнями в прошедшую старину. “Вечеринки” (вечёрки) для того и служили, чтобы молодым было где и когда отдохнуть, время провести, познакомиться, полюбить друг друга, чтобы создать семью и деток народить."

Только крепкая семья является ключом к сохранению своего народа, приумножения богатства его культуры и счастью людей.

Ниже - фотография из личных архивов Смирнова Н.С.: дети с. Белбаж.